Это не кровь, это клюквенный сок (с)
Доброй ночи, уважаемые коллеги!
Нашла в своих старых запасах мини-фик (образчик графоманьяческий) и захотелось мне, чтобы прочитал его кто-нибудь еще, кто любит книги Хобб, кроме меня
Абсолютный джен и флафф, но мне нравится. Вдруг еще кому-то понравится
читать дальше
ИЗМЕНЕНИЕ
Где тот солнечный лист ажурный,
На осенних твоих губах?
Опал, посерел,
и в прах.
А где сладость тех дней безумных?
это пыль,
это пыль в углах.
А где я? Где же мы сегодня?
Дремлем пчелами
В янтарях.
***
Я сидел у огня, свиток лежал у меня на коленях. За плотно закрытыми ставнями гудела вьюга. Сезон зимних штормов снова начался. Рядом шуршал хорек Джилли, его неуемное веселое любопытство эхом отдавалось во мне, обволакивало меня, как молодое вино. Я не сдержал улыбки. Хорошо, что некоторые вещи не меняются. Сосредоточившись, я направил луч Скилла Дьютифулу. Он отозвался немедленно. «Прости, забыл тебя предупредить, я сегодня вечером не смогу прийти, Эллиана ворчит, что мы почти не бываем с ней вместе из-за всей этой кутерьмы…» Я почувствовал его смущение и ответил. «Время терпит, мой король, встретимся завтра». Он оборвал контакт с нетерпением и нескрываемой радостью. Я вздохнул. Когда-то давно я несся бы сломя голову к Молли с таким же энтузиазмом. Отбросив свиток на стол, я поднялся, выплеснул в очаг остывший чай, он зашипел на угольях. Ну что ж, тайный советник короля может быть свободен сегодня.
Открыв проход за книжными полками, я вошел в пыльный коридор, дверь бесшумно закрылась, и я медленно пошел по ступеням вниз, касаясь холодной стены кончиками пальцев. Эту дорогу я знал очень хорошо. Призраки мертвых врагов и ушедших друзей следовали за мной во тьме. Казалось, стоит мне обернуться, и все они столпятся вокруг, жадно сверкая глазами и шепча беззвучно свои мольбы и угрозы. Я вышел в свою каморку, проход за мной закрылся. Теперь я хранил здесь копии безобидных свитков, посвященные травам, охоте, песни менестрелей и некоторые свои давнишние заметки, старые сапоги, какие-то тупые клинки, побитый молью меховой жилет. Давно пора навести здесь порядок. В который раз я поймал себя на мысли, что удивляюсь, как мог ютиться здесь так долго. Закрыв за собой дверь, я оказался в бывшей гостиной лорда Голдена. Теперь я здесь жил и устроился так комфортно, как смог. Узкая кровать с охапкой одеял и меховых накидок стояла в углу, на стене висел мой старый гобелен и я кивнул королю Вайздому, как равному. В тенях по углам жались шкафы, стол и стулья. Спальню лорда Голдена я не обживал. Эта комната всегда была закрыта. Я прошел к очагу, пошевелил кочергой поленья, присев, подбросил еще. Ночь будет холодной. На столе стояли поднос, прикрытый полотенцем и бутылка с вином. Я налил вина в большую железную кружку и сел в кресло у огня. Вот так, переходя от очага к очагу, я коротал эти долгие ночи. Языки пламени с жадностью пожирали поленья, искры сыпались на каменный пол и тут же гасли. Я сделал глоток. Вино обожгло небо, и сразу же волна тепла прокатилась по телу. По старой привычке, я потер запястье, его все также жгло огнем.
Что значит для меня эта жизнь? Я перебирал свои дни, как скупец перебирает самоцветы в сундуке. Все было хорошо. За последние три года я вкусил покой мирной жизни сполна. Меня, будто старика, окружали дети и старые псы, которым надо было чесать за ушами. Теплая постель, сытая жизнь, работа в конюшне, свитки, - и я перестал быть волком, тощим, голодным и неприкаянным. Я вдруг вспомнил герцога Браунди, и его окровавленная фигура воина, его глаза, полные огня и смерти заставили содрогнуться. Он был в тот день своей славы старше меня втрое – и моложе. Может, Эда и Эль уже даровали мне все, что я должен был совершить в этом мире? И теперь я медленно умираю, как чахнет дуб, расколотый молнией. Он еще полон сил, но уже мертв.
Я засмеялся вслух и вздрогнул, таким странным казался мой хриплый голос в пустой комнате. Что я еще хочу? Чего мне еще не хватает? Эти резкие фразы, которые Молли швыряла в меня на прошлом Празднике урожая, здесь, в Баккипе, до сих пор гудят в моей пустой голове как звук колокола. Как объяснить ей? Ей, которой я ни разу не открывал свою душу, которую любил, как мог. Кого любила она? Когда-то я обвинял друга в том, что он носит множество масок… А сколько их у меня? Женщина – чего ты хочешь? Я не получил ответа. А она все также упряма, моя Молли. Если я не могу принадлежать ей полностью, холодно сказала она тогда, если у меня всегда секретов, как блох у бездомного пса, то я не нужен ей. И эти три года ничего не изменили. Я хорошо помню ее лицо в тот миг, помню, как стоял посреди веселящейся толпы и не знал, что сказать еще.
Видишь, Ночной Волк, моя самка прогнала меня, так же как твоя прогнала тебя. В той части моей души, где он прятался, я ощутил сочувствие и мягкую насмешку. *Ты стал ленивым, как дикобраз, какая самка захочет дикобраза.*
После того, как Молли развернулась и скрылась в водовороте людей, я прошел сквозь толпу почти бегом, в три прыжка преодолел ступени, ведущие на кухню, протиснулся мимо снующих поварят с подносами снеди, выждал подходящий момент и нырнул в кладовку. Слава Эде, никто не заметил меня в суете. Я шел темными коридорами и постепенно успокаивался, я снова был дома. Винтовая лестница привела меня в комнату Чейда. Как ни странно, старый убийца был здесь. Он стоял у стола и смешивал какие-то порошки в стеклянной посудине, лицо было сосредоточенным, поверх нарядного камзола на нем был старый кожаный фартук со следами химических опытов.
- Фитц? –спросил он, удивленно глядя на меня. – Что с тобой? Ты бежал? Что-то произошло?
Оказалось, я действительно преодолевал последние ступени бегом, и теперь переводил дыхание. Чейд залил смесь кипятком из котелка, висевшего на крюке над очагом и сделал приглашающий жест рукой. Я без сил опустился на стул.
- Молли бросила меня. Она сказала, что я не принадлежу ей полностью, а она не согласна больше терпеть и довольствоваться остатками со стола Видящих.
Чейд позеленел.
- Как она посмела? Даже Пейшенс не позволяла себе так говорить с Чивэлом. Я думаю, Кэтриккен следует призвать ее к ответу и образумить. Не переживай, мой мальчик. Вспомни, как долго ты шел к ней. Все устроится.
Я задумался тогда. Я положил на одну чашу весов ее красные юбки, соленый ветер и солнечный пляж, смеющиеся темные глаза и крутой нрав тогда, в те страшные и странные дни моей юности, а на другую – наши ссоры, ее упреки, ее желание знать обо мне все без остатка сейчас, в час сытой зрелости. И все же, я хотел открыться перед ней, но что-то внутри сопротивлялось каждый раз, когда я пытался начать разговор. Чем больше я думал об этом, тем неутешительнее, но трезвее звучал голос в моей голове. Наверное, я поумнел?
Похоже, последнюю фразу я произнес вслух, потому что лицо Чейда посветлело и он засмеялся, подошел ко мне и похлопал по плечу.
- Неужели я дожил до этого дня? – сквозь смех сказал он. – Или это у тебя начинается новый приступ черной меланхолии, и ты будешь волочиться за мной и жаловаться на жизнь? Давай лучше поговорим с Кэтриккен. Она приструнит Молли.
- Ты же знаешь, Молли никто не сможет приструнить. Ни королева, ни король, ни сама драконица. Только Баррич мог с ней справиться.
Вспомнив Баррича, мы на мгновенье замолкли. И в этом молчании он как будто встал между нами и стоял, широко расставив ноги в забрызганных грязью сапогах, пристально глядя на нас и хмурясь. А потом исчез, и в луче света, пробивавшемся сквозь неплотно прикрытые ставни, снова плясали пылинки.
- Я думаю, - медленно сказал я, - именно Баррича Молли любила так, как должна была любить меня, но меня не было рядом. Шестнадцать лет не перечеркнешь, мы попробовали что-то исправить, нет, создать что-то новое, но, кажется, ничего не вышло.
И эти слова, сказанные вслух, принесли мне невероятное облегчение. Я посмотрел на Чейда, он молчал.
- Похоже, ты снова на королевской службе,- сказал он, наконец. – Добро пожаловать домой, мальчик.
***
Задумавшись, я сидел. Вино в кружке закончилось. Я поднялся, прихватил бутылку со стола и вернулся в кресло. Налил. Пригубил.
Славное прошлое, полное боли, холода, одиночества и унижений, ты не отпускаешь меня. Вот он сидит, герой, изменивший судьбу мира дважды, камешек под колесом истории, нахохлившись, в своем кресле с бутылкой вина в руке. Что-то изменилось? Конечно! Раньше я хлестал дешевый черносмородиновый бренди, чтобы притупить чувства, а теперь смакую дорогое красное, красное как кровь…
Я не стал возвращаться в Ивовый Лес за своими вещами. Оказалось, их у меня и нет. Все, что было дорого моему сердцу, всегда было здесь, в этом замке на скалах, который сейчас терзают зимние штормы, как стая собак - умирающего оленя. В моем мешке всегда лежала фигурка Ночного Волка, черный камень памяти, шкатулка с ядами, браслетами и наконечником стрелы Руриска, мой меч был при мне, Вороная стояла в конюшнях Баккипа. Вот и все пожитки. За эти три года, оказывается, я совсем не оброс вещами, я чувствовал себя легким, очень легким, нити, связывающие меня с окружающим миром и людьми, рвались, как паутина ярким октябрьским днем. Тогда впервые Ночной Волк в уголке моего сознания удовлетворенно вздохнул. Похоже, ты вспоминаешь, что значит быть волком, маленький брат. Кажется, я вспоминал.
И я выдержал тяжелый разговор с Кэтриккен. Королева приняла меня в своем Саду. Она стояла, нахмурившись, опираясь о парапет и глядя вдаль, на море, залитое заходящим осенним солнцем. Ветер шевелил светлые пряди, выбившиеся из сетки для волос. Она все еще была в нарядном платье, расшитом жемчугом, она пришла сюда прямо с Праздника урожая и вызвала меня немедленно. Наверное, Чейд постарался.
- Как это понимать, Фитц Чивэл Видящий? – звенящим голосом спросила она, даже не поворачивая ко мне головы. – Где твое достоинство? Ты бросаешь свою жену? Свою семью? Ты забыл свой долг и честь?
Ее слова заставили меня покраснеть. Я все еще легко краснею. Я помню, как Старлинг это забавляло. Но королева не находила это забавным.
- Я жду, - добавила она.
Тогда я подошел к ней так близко, что почувствовал тепло нагретой солнцем кожи и заметил паутинку, зацепившуюся за ее ресницы. Я взял ее твердую маленькую ладонь в свою и сказал:
- Прости, Кэтриккен, что говорю с тобой так. Ты должна понять. Такова моя судьба. Такова была судьба Верити, и он исполнил ее. Хотя твои слезы жгли его сердце раскаленным свинцом. Я чувствую, что сытая жизнь старого пса заканчивается. Что-то говорит мне, что все меняется. Я стою здесь, держу твою руку, и в это время земля уходит у нас из-под ног, как зыбкий туман.
Она вздрогнула и побледнела. – Ты никогда не заставлял меня сомневаться в своих словах и поступках. Что ж, я не спрашиваю, чего нам ждать, но я принимаю твое решение. И я поговорю с Дьютифулом об этом.
Я поклонился и ушел, с удивлением понимая, что слова, сорвавшиеся с моих губ, также непонятны мне, как когда –то были непонятны загадки Шута.
Вот так я и оказался здесь, в давно забытых и припорошенных пылью комнатах когда-то популярного и загадочного джамелийского лорда, роскошного, как экзотическая бабочка, вокруг которого вились толпы придворных дам с жадными глазами и придворных юнцов, сгорающих от любопытства и зависти. О, как невыносимо вспоминать. Шут так и не рассказал тогда, как удалось ему сбежать от кредиторов, терзающих остатки его богатств и жаждущих его крови. Могу только представить, как он несся, подобно зайцу, по узким улицам Баккипа, с тяжелым мешком за плечами и горечью моего предательства в груди. Мы были квиты, он ведь тоже когда-то предал меня.
И я выбрал эти комнаты, хотя Чейд недовольно пробурчал, что я мог бы жить и в его тайной лаборатории, не привлекая к себе лишнего внимания и не вызывая сплетен. Я отмахнулся от него. На следующий день после Праздника урожая, когда шум и веселье сменились более тихими развлечениями, а многие гости разбрелись по городу, я вызвал сонм слуг с тряпками и метлами, пажей с ведрами, полными воды и приказал им прибраться в комнатах. Кэтриккен, забыв о всякой осторожности, прислала мне служанок, нагруженных мехами, ковриками и подушками. Ее слуги принесли мебель. К вечеру гостиная была обставлена, а в очаге весело плясал огонь. Я отпер дверь и вошел в спальню лорда Голдена. Повинуясь какому-то непонятному мне чувству, я не пустил туда слуг для уборки. В комнате было пусто. Все ценное, что здесь теснилось когда-то, четыре года назад, исчезло в руках кредиторов. Осталась кровать в центре комнаты, подозреваю, что ее не вынесли только из-за исключительной массивности. Кровать, лишенная разноцветных занавесей и льняных покрывал, казалась голой. В камине лежал слой старой золы. Я подошел к каминной полке, провел рукой по резьбе, смахивая пыль. Это была вереница танцующих человечков в масках. Не помню, когда Шут успел сделать ее.
Я вышел и плотно прикрыл дверь.
Так я снова стал жить в замке. Слуги косились на меня, придворные сторонились. Никто не спрашивал меня прямо, но у всех был вопрос в глазах – почему я нахожусь здесь – не лорд, не слуга, не стражник, не писарь, странный и подозрительный тип с угрюмым лицом и белой прядью в черных жестких волосах. Дочь не сказала мне ни слова с тех пор, как я расстался с Молли. Мы сталкивались с ней несколько раз в коридорах замка, и взгляд ее скользил сквозь меня, как будто я был пустым местом. Лишь однажды она процедила сквозь зубы, проходя мимо:
- Лучше бы ты не возвращался с Аслевджала.
У нее был характер Молли, и мое угрюмое упрямство. Я понимал ее боль и не пытался ничего доказать, хотя иногда спрашивал себя, а чувствует ли она мою?
Я снова был погружен в свое одиночество, но, как ни странно, я находил в нем удовлетворение. Я опять был волком. Не думал о будущем, жил ощущением "здесь и сейчас". Каждый день я ходил в зал к мастерам меча и проводил там по пять часов, сгоняя жирок моей лени, который с удивлением обнаружил у себя. Потом я брал топор - и вокруг собиралась толпа солдат поглазеть, ведь это было истинно мое оружие. После одной из таких тренировок, ко мне подошла мастер Делланор и сказала:
- Том, Вам пора учить других.
Так я начал учить парней обращению с топором. Я вспомнил, что когда-то уже проходил такой путь, и удивился, как легко забылось это чувство радости и правильности, когда ты возвращаешь себе себя.
По ночам мне снились сны. Иногда я видел юную Молли, как она уходит от меня, легкая, как горная коза. Иногда это был Верити, такой, каким он был до нашествия красных кораблей – большой, веселый и добродушный, он что-то говорил мне и улыбался. Очень часто мне снилась безликая светловолосая женщина, идущая по лугу из цветущих трав.
Но Шут и Ночной Волк не снились мне никогда. Я видел во сне горную хижину в Джампи, входил в нее, садился у очага среди деревянных игрушек Шута, разложенных на меховой подстилке и ждал. Мне казалось, вот-вот дверь распахнется, и серой тенью появится мой волк, вывалив язык в приветственной ухмылке, а за ним войдет мой друг с охапкой дров в руках. Он посмотрит на меня светлыми глазами спокойно и легко, но не улыбнется. Тем мучительнее было слушать вой зимней вьюги и понимать, что никто не придет.
Я жил этими снами и маленькими радостями простой жизни воина. Фехтование, топор, прогулки верхом по пустынным пляжам в окрестностях Баккипа, вечерняя кружка эля после ужина в караульной, а перед сном - мое красное, красное как кровь вино у огня.
fin
Нашла в своих старых запасах мини-фик (образчик графоманьяческий) и захотелось мне, чтобы прочитал его кто-нибудь еще, кто любит книги Хобб, кроме меня
Абсолютный джен и флафф, но мне нравится. Вдруг еще кому-то понравится
читать дальше
ИЗМЕНЕНИЕ
Где тот солнечный лист ажурный,
На осенних твоих губах?
Опал, посерел,
и в прах.
А где сладость тех дней безумных?
это пыль,
это пыль в углах.
А где я? Где же мы сегодня?
Дремлем пчелами
В янтарях.
***
Я сидел у огня, свиток лежал у меня на коленях. За плотно закрытыми ставнями гудела вьюга. Сезон зимних штормов снова начался. Рядом шуршал хорек Джилли, его неуемное веселое любопытство эхом отдавалось во мне, обволакивало меня, как молодое вино. Я не сдержал улыбки. Хорошо, что некоторые вещи не меняются. Сосредоточившись, я направил луч Скилла Дьютифулу. Он отозвался немедленно. «Прости, забыл тебя предупредить, я сегодня вечером не смогу прийти, Эллиана ворчит, что мы почти не бываем с ней вместе из-за всей этой кутерьмы…» Я почувствовал его смущение и ответил. «Время терпит, мой король, встретимся завтра». Он оборвал контакт с нетерпением и нескрываемой радостью. Я вздохнул. Когда-то давно я несся бы сломя голову к Молли с таким же энтузиазмом. Отбросив свиток на стол, я поднялся, выплеснул в очаг остывший чай, он зашипел на угольях. Ну что ж, тайный советник короля может быть свободен сегодня.
Открыв проход за книжными полками, я вошел в пыльный коридор, дверь бесшумно закрылась, и я медленно пошел по ступеням вниз, касаясь холодной стены кончиками пальцев. Эту дорогу я знал очень хорошо. Призраки мертвых врагов и ушедших друзей следовали за мной во тьме. Казалось, стоит мне обернуться, и все они столпятся вокруг, жадно сверкая глазами и шепча беззвучно свои мольбы и угрозы. Я вышел в свою каморку, проход за мной закрылся. Теперь я хранил здесь копии безобидных свитков, посвященные травам, охоте, песни менестрелей и некоторые свои давнишние заметки, старые сапоги, какие-то тупые клинки, побитый молью меховой жилет. Давно пора навести здесь порядок. В который раз я поймал себя на мысли, что удивляюсь, как мог ютиться здесь так долго. Закрыв за собой дверь, я оказался в бывшей гостиной лорда Голдена. Теперь я здесь жил и устроился так комфортно, как смог. Узкая кровать с охапкой одеял и меховых накидок стояла в углу, на стене висел мой старый гобелен и я кивнул королю Вайздому, как равному. В тенях по углам жались шкафы, стол и стулья. Спальню лорда Голдена я не обживал. Эта комната всегда была закрыта. Я прошел к очагу, пошевелил кочергой поленья, присев, подбросил еще. Ночь будет холодной. На столе стояли поднос, прикрытый полотенцем и бутылка с вином. Я налил вина в большую железную кружку и сел в кресло у огня. Вот так, переходя от очага к очагу, я коротал эти долгие ночи. Языки пламени с жадностью пожирали поленья, искры сыпались на каменный пол и тут же гасли. Я сделал глоток. Вино обожгло небо, и сразу же волна тепла прокатилась по телу. По старой привычке, я потер запястье, его все также жгло огнем.
Что значит для меня эта жизнь? Я перебирал свои дни, как скупец перебирает самоцветы в сундуке. Все было хорошо. За последние три года я вкусил покой мирной жизни сполна. Меня, будто старика, окружали дети и старые псы, которым надо было чесать за ушами. Теплая постель, сытая жизнь, работа в конюшне, свитки, - и я перестал быть волком, тощим, голодным и неприкаянным. Я вдруг вспомнил герцога Браунди, и его окровавленная фигура воина, его глаза, полные огня и смерти заставили содрогнуться. Он был в тот день своей славы старше меня втрое – и моложе. Может, Эда и Эль уже даровали мне все, что я должен был совершить в этом мире? И теперь я медленно умираю, как чахнет дуб, расколотый молнией. Он еще полон сил, но уже мертв.
Я засмеялся вслух и вздрогнул, таким странным казался мой хриплый голос в пустой комнате. Что я еще хочу? Чего мне еще не хватает? Эти резкие фразы, которые Молли швыряла в меня на прошлом Празднике урожая, здесь, в Баккипе, до сих пор гудят в моей пустой голове как звук колокола. Как объяснить ей? Ей, которой я ни разу не открывал свою душу, которую любил, как мог. Кого любила она? Когда-то я обвинял друга в том, что он носит множество масок… А сколько их у меня? Женщина – чего ты хочешь? Я не получил ответа. А она все также упряма, моя Молли. Если я не могу принадлежать ей полностью, холодно сказала она тогда, если у меня всегда секретов, как блох у бездомного пса, то я не нужен ей. И эти три года ничего не изменили. Я хорошо помню ее лицо в тот миг, помню, как стоял посреди веселящейся толпы и не знал, что сказать еще.
Видишь, Ночной Волк, моя самка прогнала меня, так же как твоя прогнала тебя. В той части моей души, где он прятался, я ощутил сочувствие и мягкую насмешку. *Ты стал ленивым, как дикобраз, какая самка захочет дикобраза.*
После того, как Молли развернулась и скрылась в водовороте людей, я прошел сквозь толпу почти бегом, в три прыжка преодолел ступени, ведущие на кухню, протиснулся мимо снующих поварят с подносами снеди, выждал подходящий момент и нырнул в кладовку. Слава Эде, никто не заметил меня в суете. Я шел темными коридорами и постепенно успокаивался, я снова был дома. Винтовая лестница привела меня в комнату Чейда. Как ни странно, старый убийца был здесь. Он стоял у стола и смешивал какие-то порошки в стеклянной посудине, лицо было сосредоточенным, поверх нарядного камзола на нем был старый кожаный фартук со следами химических опытов.
- Фитц? –спросил он, удивленно глядя на меня. – Что с тобой? Ты бежал? Что-то произошло?
Оказалось, я действительно преодолевал последние ступени бегом, и теперь переводил дыхание. Чейд залил смесь кипятком из котелка, висевшего на крюке над очагом и сделал приглашающий жест рукой. Я без сил опустился на стул.
- Молли бросила меня. Она сказала, что я не принадлежу ей полностью, а она не согласна больше терпеть и довольствоваться остатками со стола Видящих.
Чейд позеленел.
- Как она посмела? Даже Пейшенс не позволяла себе так говорить с Чивэлом. Я думаю, Кэтриккен следует призвать ее к ответу и образумить. Не переживай, мой мальчик. Вспомни, как долго ты шел к ней. Все устроится.
Я задумался тогда. Я положил на одну чашу весов ее красные юбки, соленый ветер и солнечный пляж, смеющиеся темные глаза и крутой нрав тогда, в те страшные и странные дни моей юности, а на другую – наши ссоры, ее упреки, ее желание знать обо мне все без остатка сейчас, в час сытой зрелости. И все же, я хотел открыться перед ней, но что-то внутри сопротивлялось каждый раз, когда я пытался начать разговор. Чем больше я думал об этом, тем неутешительнее, но трезвее звучал голос в моей голове. Наверное, я поумнел?
Похоже, последнюю фразу я произнес вслух, потому что лицо Чейда посветлело и он засмеялся, подошел ко мне и похлопал по плечу.
- Неужели я дожил до этого дня? – сквозь смех сказал он. – Или это у тебя начинается новый приступ черной меланхолии, и ты будешь волочиться за мной и жаловаться на жизнь? Давай лучше поговорим с Кэтриккен. Она приструнит Молли.
- Ты же знаешь, Молли никто не сможет приструнить. Ни королева, ни король, ни сама драконица. Только Баррич мог с ней справиться.
Вспомнив Баррича, мы на мгновенье замолкли. И в этом молчании он как будто встал между нами и стоял, широко расставив ноги в забрызганных грязью сапогах, пристально глядя на нас и хмурясь. А потом исчез, и в луче света, пробивавшемся сквозь неплотно прикрытые ставни, снова плясали пылинки.
- Я думаю, - медленно сказал я, - именно Баррича Молли любила так, как должна была любить меня, но меня не было рядом. Шестнадцать лет не перечеркнешь, мы попробовали что-то исправить, нет, создать что-то новое, но, кажется, ничего не вышло.
И эти слова, сказанные вслух, принесли мне невероятное облегчение. Я посмотрел на Чейда, он молчал.
- Похоже, ты снова на королевской службе,- сказал он, наконец. – Добро пожаловать домой, мальчик.
***
Задумавшись, я сидел. Вино в кружке закончилось. Я поднялся, прихватил бутылку со стола и вернулся в кресло. Налил. Пригубил.
Славное прошлое, полное боли, холода, одиночества и унижений, ты не отпускаешь меня. Вот он сидит, герой, изменивший судьбу мира дважды, камешек под колесом истории, нахохлившись, в своем кресле с бутылкой вина в руке. Что-то изменилось? Конечно! Раньше я хлестал дешевый черносмородиновый бренди, чтобы притупить чувства, а теперь смакую дорогое красное, красное как кровь…
Я не стал возвращаться в Ивовый Лес за своими вещами. Оказалось, их у меня и нет. Все, что было дорого моему сердцу, всегда было здесь, в этом замке на скалах, который сейчас терзают зимние штормы, как стая собак - умирающего оленя. В моем мешке всегда лежала фигурка Ночного Волка, черный камень памяти, шкатулка с ядами, браслетами и наконечником стрелы Руриска, мой меч был при мне, Вороная стояла в конюшнях Баккипа. Вот и все пожитки. За эти три года, оказывается, я совсем не оброс вещами, я чувствовал себя легким, очень легким, нити, связывающие меня с окружающим миром и людьми, рвались, как паутина ярким октябрьским днем. Тогда впервые Ночной Волк в уголке моего сознания удовлетворенно вздохнул. Похоже, ты вспоминаешь, что значит быть волком, маленький брат. Кажется, я вспоминал.
И я выдержал тяжелый разговор с Кэтриккен. Королева приняла меня в своем Саду. Она стояла, нахмурившись, опираясь о парапет и глядя вдаль, на море, залитое заходящим осенним солнцем. Ветер шевелил светлые пряди, выбившиеся из сетки для волос. Она все еще была в нарядном платье, расшитом жемчугом, она пришла сюда прямо с Праздника урожая и вызвала меня немедленно. Наверное, Чейд постарался.
- Как это понимать, Фитц Чивэл Видящий? – звенящим голосом спросила она, даже не поворачивая ко мне головы. – Где твое достоинство? Ты бросаешь свою жену? Свою семью? Ты забыл свой долг и честь?
Ее слова заставили меня покраснеть. Я все еще легко краснею. Я помню, как Старлинг это забавляло. Но королева не находила это забавным.
- Я жду, - добавила она.
Тогда я подошел к ней так близко, что почувствовал тепло нагретой солнцем кожи и заметил паутинку, зацепившуюся за ее ресницы. Я взял ее твердую маленькую ладонь в свою и сказал:
- Прости, Кэтриккен, что говорю с тобой так. Ты должна понять. Такова моя судьба. Такова была судьба Верити, и он исполнил ее. Хотя твои слезы жгли его сердце раскаленным свинцом. Я чувствую, что сытая жизнь старого пса заканчивается. Что-то говорит мне, что все меняется. Я стою здесь, держу твою руку, и в это время земля уходит у нас из-под ног, как зыбкий туман.
Она вздрогнула и побледнела. – Ты никогда не заставлял меня сомневаться в своих словах и поступках. Что ж, я не спрашиваю, чего нам ждать, но я принимаю твое решение. И я поговорю с Дьютифулом об этом.
Я поклонился и ушел, с удивлением понимая, что слова, сорвавшиеся с моих губ, также непонятны мне, как когда –то были непонятны загадки Шута.
Вот так я и оказался здесь, в давно забытых и припорошенных пылью комнатах когда-то популярного и загадочного джамелийского лорда, роскошного, как экзотическая бабочка, вокруг которого вились толпы придворных дам с жадными глазами и придворных юнцов, сгорающих от любопытства и зависти. О, как невыносимо вспоминать. Шут так и не рассказал тогда, как удалось ему сбежать от кредиторов, терзающих остатки его богатств и жаждущих его крови. Могу только представить, как он несся, подобно зайцу, по узким улицам Баккипа, с тяжелым мешком за плечами и горечью моего предательства в груди. Мы были квиты, он ведь тоже когда-то предал меня.
И я выбрал эти комнаты, хотя Чейд недовольно пробурчал, что я мог бы жить и в его тайной лаборатории, не привлекая к себе лишнего внимания и не вызывая сплетен. Я отмахнулся от него. На следующий день после Праздника урожая, когда шум и веселье сменились более тихими развлечениями, а многие гости разбрелись по городу, я вызвал сонм слуг с тряпками и метлами, пажей с ведрами, полными воды и приказал им прибраться в комнатах. Кэтриккен, забыв о всякой осторожности, прислала мне служанок, нагруженных мехами, ковриками и подушками. Ее слуги принесли мебель. К вечеру гостиная была обставлена, а в очаге весело плясал огонь. Я отпер дверь и вошел в спальню лорда Голдена. Повинуясь какому-то непонятному мне чувству, я не пустил туда слуг для уборки. В комнате было пусто. Все ценное, что здесь теснилось когда-то, четыре года назад, исчезло в руках кредиторов. Осталась кровать в центре комнаты, подозреваю, что ее не вынесли только из-за исключительной массивности. Кровать, лишенная разноцветных занавесей и льняных покрывал, казалась голой. В камине лежал слой старой золы. Я подошел к каминной полке, провел рукой по резьбе, смахивая пыль. Это была вереница танцующих человечков в масках. Не помню, когда Шут успел сделать ее.
Я вышел и плотно прикрыл дверь.
Так я снова стал жить в замке. Слуги косились на меня, придворные сторонились. Никто не спрашивал меня прямо, но у всех был вопрос в глазах – почему я нахожусь здесь – не лорд, не слуга, не стражник, не писарь, странный и подозрительный тип с угрюмым лицом и белой прядью в черных жестких волосах. Дочь не сказала мне ни слова с тех пор, как я расстался с Молли. Мы сталкивались с ней несколько раз в коридорах замка, и взгляд ее скользил сквозь меня, как будто я был пустым местом. Лишь однажды она процедила сквозь зубы, проходя мимо:
- Лучше бы ты не возвращался с Аслевджала.
У нее был характер Молли, и мое угрюмое упрямство. Я понимал ее боль и не пытался ничего доказать, хотя иногда спрашивал себя, а чувствует ли она мою?
Я снова был погружен в свое одиночество, но, как ни странно, я находил в нем удовлетворение. Я опять был волком. Не думал о будущем, жил ощущением "здесь и сейчас". Каждый день я ходил в зал к мастерам меча и проводил там по пять часов, сгоняя жирок моей лени, который с удивлением обнаружил у себя. Потом я брал топор - и вокруг собиралась толпа солдат поглазеть, ведь это было истинно мое оружие. После одной из таких тренировок, ко мне подошла мастер Делланор и сказала:
- Том, Вам пора учить других.
Так я начал учить парней обращению с топором. Я вспомнил, что когда-то уже проходил такой путь, и удивился, как легко забылось это чувство радости и правильности, когда ты возвращаешь себе себя.
По ночам мне снились сны. Иногда я видел юную Молли, как она уходит от меня, легкая, как горная коза. Иногда это был Верити, такой, каким он был до нашествия красных кораблей – большой, веселый и добродушный, он что-то говорил мне и улыбался. Очень часто мне снилась безликая светловолосая женщина, идущая по лугу из цветущих трав.
Но Шут и Ночной Волк не снились мне никогда. Я видел во сне горную хижину в Джампи, входил в нее, садился у очага среди деревянных игрушек Шута, разложенных на меховой подстилке и ждал. Мне казалось, вот-вот дверь распахнется, и серой тенью появится мой волк, вывалив язык в приветственной ухмылке, а за ним войдет мой друг с охапкой дров в руках. Он посмотрит на меня светлыми глазами спокойно и легко, но не улыбнется. Тем мучительнее было слушать вой зимней вьюги и понимать, что никто не придет.
Я жил этими снами и маленькими радостями простой жизни воина. Фехтование, топор, прогулки верхом по пустынным пляжам в окрестностях Баккипа, вечерняя кружка эля после ужина в караульной, а перед сном - мое красное, красное как кровь вино у огня.
fin
@темы: фик, Элдерлинги
-
-
09.05.2008 в 23:10Ну, незнание законов не освобождает от ответственности. Кроме того, люди обычно все таки стараются вести так, чтобы случаным своим словом или действием не обидеть близких. За Фитцем не заметно такого беспокойства не только по отношению к Шуту, но и вообще к кому-либо.
А вот сам Шут не щадил чувств Фитца, даже можно сказать - играл с ним, как кошка с мышкой, то привязывая его к себе, то в самый ответсвенный момент замыкаясь в себе: поди сюда - пошел вон отсюда, то я тебя люблю, то я не могу быть с тобой, потому что я так сильно тебя люблю, то я уехал, чтобы ты жил спокойно, то вот он я, как ты можешь быть мне не рад
Тут, если можно, с конкретным примером. Сама такого не припоминаю (давненько уже читала, и перечитываю сейчас пока только первую триллогию), так что спорить предметно не могу.
не надо было возвращаться через 15 лет и бередить человеку душу
Если память не изменяет мне, Шут это сделал не по собственной прихоти
я понимаю, как тебе его нехватает, ты всегда любил его больше чем меня"
ИМХО, простая констатация факта, не нужно искать здесь лишний подтекст, опять же ИМХо. А умение успокаивать - это тоже дар, и обладает им далеко не каждый. Даже если человек искрене сочувствует, выразить это адекватно порой трудно. Например, возлюбленный мой супруг, максимум что может сделать, когда я над чем-то сокрушаюсь, это погладить меня по головке и сказать "ну-ну". но мне достаточно просто знать, что он мне искренне сочувствует. Просто вопрос доверия. Вот кстати и еще один камень в огород Фитца. Кроме того, не нужно смотреть на Шута, как на воплощенное божество или ангела спустившегося с небес
(хотя что-то в этом есть
У каждого, и у Шута тоже, может лопнуть терпение.И да, я вовсе не так плохо отношусь к Фитцу, как это может показаться из моих слов, я просто надеюсь, что я смотрю на него трезво.
-
-
09.05.2008 в 23:32Just_a_woman
мяк. Пиан. Многа букафф. Ниасилил. Общую тематику понял. Я подумаю об этом завтра (с) Ей-ей, мама не права, Шут - ангел. Фитц - плаксивая сучка.
-
-
09.05.2008 в 23:52Ну да... Шут - ангел, Фитц - истеричка. Отличная пара!
-
-
09.05.2008 в 23:55ППКС
я бы сказала - классическая
-
-
10.05.2008 в 00:45За Фитцем не заметно такого беспокойства не только по отношению к Шуту, но и вообще к кому-либо. не, я тут в корне не согласна. И могу с примерами: его постоянное переживание за Неда, которому он боялся выразить свое недовольство его поведением и Сваньей, дабы не обидеть Неда и не ранить его чувств к ней, за Неттл, которой он боялся признаться в том, что он ее отец, лишь бы не причинить ей боль этим откровением, за всех детей Молли и Баррича, ведь если бы он за них не переживал, не стал бы он отсылать подарки через Риддла и скрывать свои чувства к Молли, за Баррича и саму Молли, ведь он не только боялся просто появиться перед ними, но, как он сам замечал, он боялся сделать им больно, заставить не дай Бог Баррича чувствовать себя виноватым (хотя, впрочем, это и так случилось). Да даже его ссора с Шутом из-за того, что сказала Йек, разве он не переживал потом? Да, не стоило некоторых вещей ему говорить, но с кем этого не бывает, и, к тому же, он именно он первый пришел мириться к Шуту, а тот сначала вел себя как капризная девушка (Прям цитирую кусок, когда Фитц пришел к Лорду Голдену: Я закрыл за собой дверь. - Знаю. Прошу прощения, но, когда я приходил раньше, тебя не было. - Быть может, ты забыл какие-то свои вещи, когда перестал служить мне и переехал? Этот отвратительный гобелен, к примеру? - Нет. - Я вздохнул и решил, что больше не позволю навязывать мне прежнюю роль. - Я скучал по тебе и ужасно сожалею о нашей глупой ссоре. - Я не понимаю, о чем ты говоришь. В данный момент я намеревался лечь в постель. Что тебе нужно от меня, Баджерлок? (конец цитаты) И далее там Шут продолжил некоторое время ломаться) А как Фитц переживал, что предал Шута, ну, с путешествием на остров? Да, Шут тоже переживал, когда группа Галена использовала его, чтобы следить за Фитцем, тут они и правда квиты. Но я не согласна, когда Фитца называют бездушным и ни за кого не переживающим.
С примерами - постараюсь, но в большей степени это общее впечатление от поведения Шута на протяжении всех 6 томов. Насчет возвращения - тут уже меня может подвести память, я Миссию читала года полтора назад, сейчас дочитывала Золотого и Судьбу. Поэтому тут может и соврала, мне казалось, Шут сам припылил=)
ИМХО, простая констатация факта Э-э, ну не в такой же ситуации и не такими словами!) К чему в таком тяжелом разговоре зачем то приплетать себя? Если бы он сказал "Ты любил его больше всех" - вот это, на мой взгляд, и была бы простая констатация. А тут - персонификация с явной подоплекой. Такими словами - не сочувствуют. Моя вторая горячо любимая половина - тоже тот еще чурбан бессловесный в утешении, но он, уверена, никогда не додумался бы мне сказать что-то типа "Ну, ты же всегда любила свою подругу\собаку\еще-кого-то больше, чем меня", интуитивно понимая, что такие слова неуместы в горе другого человека. Насчет того, что Шут - не ангел, я полностью согласна.
-
-
10.05.2008 в 01:28солнце, как ёпт, называется у нас вся эта тряхомудень с Драконом и Айз Седай??
Самая первая тряхомудень называется "Око мира", а всё вместе - "Колесо времени", только я не видела, чтобы общее название на книжках писали. Если надо подробнее, я недавно список всех вышедших книг цикла постила, и он, вроде, ещё даже не уплыл с первой страницы. )))
Дооо.. дискусся развернулась.. пожалуй, я на ночь не стану её читать, а то уже половины просто не воспринимаю. ))))
-
-
10.05.2008 в 01:48про законы я сказала просто в качестве иллюстрации - то, что Фитц, как, кстати, и большинство мужчин, не догадывается, что он делает гадость, не умаляет того, что он все таки ее делает. Тут важнее результат - близкому человеку нанесен ущерб, а уж почему, это в конце-концов не так важно.
С Нэдом там вообще, как мне кажется, очень некрасивая ситуация получается, потому что, ИМХо, Фитц понимает, что разговор на данную тему может быть только неприятным, и уклоняется от него сколько может, и так до времени, когда уже ничего нельзя сделать. Он считает, что он как отец для Неда, однако ведет себя просто как, ну не знаю, как попутчик, что ли - "я здесь только побелить-покрасить". Вспомним ситуацию с Барричем и Уитом Фитца. Баррич считал, что пользоваться Уитом - низко, и пусть не смог втолковать это Фитцу, однако по крайней мере, донес свои требования до его мозгов.
С Неттл, ну, кто знает что хуже в данной ситуации, сказать или не говорить. Я не хочу обвинять Фитца по всем статьям, тем более, что, сделай я так, я была бы не права. Однако, чтобы сократит все словесные излияния, Фитца отнюдь не назовешь чутким, и это правда. И как истинный мужчина, он никогда не ищет в словах подтекст или скрытый смысл, который там может быть, не смотрит в сердце, а не на слова. Он постоянно повторяет "Шут - мой друг", однако, не хочет признать, что у того могу быть причины вести себя так, как он ведет. Ах, Лорд Голден снова меня игнорирует! - но ведь не для того же чтобы поиздеваться! даже не знаю, как можно настолько наивно относиться к словам и поведению Лорда Голдена, когда Фитц умудрился поучаствовать, в таком количестве интриг!
Возвращаясь к смерти Ночного Волка, я понимаю эту фразу просто как высокую оценку места Ночного Волка в сердце Фитца. Это так, он для Фитца всегда значил гораздо больше чем, пожалуй, все герои. И можно я к вам снова пристану с просьбой цитаты этого разговора. Сижу над текстом и не могу найти. Я нашла другой их разговор по этому же поводу, и он вполне "утешительный"
-
-
10.05.2008 в 03:11даже не знаю, как можно настолько наивно относиться к словам и поведению Лорда Голдена, когда Фитц умудрился поучаствовать, в таком количестве интриг! Фитц туповат - это факт. Ну нет у него блестящего, живого ума Чейда! Интриги - не его поле. Он все буквально воспринимал. Где-то тут его кто-то солдафоном назвал - и правильно, он такой. Но тем не менее, Шут знал о Фитце гораздо больше, чем наоборот. Хотя...с другой стороны, во время ссоры Шут очень здорово ответил на вопрос Фитца. (Это глава "Ссора", со слов "Значит Шут - тоже роль?" и включая монолог, где Шут объясняет, что все - Шут, Голден, Янтарь - это все составляющие его личности, без которых никуда. Там же он ясно и спокойно ответил Фитцу, как он к нему относится). Что наводит на мысль о том, что Фитц не очень то и старался разобраться в Шуте и самое главное для него было, лишь бы его в постель не затащили и не обвиняли ни в чем таком=( хм-хм-хм...
нашла другой их разговор по этому же поводу, и он вполне "утешительный" - это в самом начале Золотого, где Шут еще говорит, что он уважает право Фитца скорбеть в одиночку? у меня просто книжку щас дергают=( Так, про ревность к НВ – это я загнула, признаю, вот что значит читать с временными разрывами. Что-то у меня так отложилось, сейчас перечитала, поняла, что лоханулась, но я нашла, чего меня так смутило и что я там за ревность нашла=)))) вообще неоднозначно все: помимо этого утешительного разговора, где Шут вроде даже, пусть и завуалированно, предлагает Фитцу разделить его горе, есть еще один разговор, который меня резанул. Цитирую: после разговора с Кетриккен, Фитц пришел к Голдену. – Кто-то освободил тебя от тяжкого груза – по крайней мере частично. – Кетриккен, - помолчав, сказал я. – Она была ближе к Ночному Волку, чем я думал. Она тоже скорбит о нем. – И я. – Иначе. Она скорбит о НВ, как я, из-за него самого. А ты… – [бла-бла].Мне больно, потому что больно тебе. – Слова всегда давались тебе легче, чем мне. – Да. Я рад, что кто-то сумел тебе помочь. Хотя и завидую Кетриккен. (!!!) Его слова показались мне бессмусленными. – Ты завидуешь ее горю. – Я завидую тому, что она смогла тебя утешить. [конец цитаты] Нет, ну вот как его последнюю фразу понять? Вот в ней я нашла ревность, совсем неуместную для такого разговора. И возникает вопрос: если он сам так хотел утешить Фитца, почему не смог? В разговоре в начале книги он «благородно» предложил Фитцу выбор - как и всегда, впрочем. (как раз тот разговор, про который я выше спрашивала). Но зачем предлагать, если можешь сделать это сам, даже если другой человек сначала сопротивляется? С другой стороны, Шут все таки мужчина. И хотя он мог тоже попускать сопли, с утешением у них действительно туго. Да и Шут навязываться никогда не будет.
Кстати, насчет возвращения Шута через 15 лет. Нашла точное место в Миссии Шута. Он вернулся "чтобы изменить течение времени и вывести мир на верный путь [бла-бла], мне потребудется твоя помощь"©. Хм. Ну, вообщем, признаю, что это, конечно же, очень уважительная причина припылить к Любимому и в очередной раз обречь его на муки и потери=))
-
-
10.05.2008 в 03:34Сорри за флуд. Перечитала тот свой пост, подредактировала, но время прошло, удалить не смогла. Вот, этот пост правильнее.
Kunzites Kristall насчет мужской чуткости - очень верно подмечено, они почти все ею не обладают=) Насчет Неда ситуация сложная: я отчасти согласна, а отчасти нет. Кажется, где то в книге мелькнули слова о том, что как раз Фитц не очень хотел воспитывать сына так, как воспитывал его Баррич, в смысле, с применением физ. силы. Но в плане трусости перед разговором, не только с Недом, я его не оправдываю. Не сделать, а потом горько убиваться - вот это да, это точно отличительная черта нашего, склонного к самобичеванию и самокопанию, объекта дискуссии)
даже не знаю, как можно настолько наивно относиться к словам и поведению Лорда Голдена, когда Фитц умудрился поучаствовать, в таком количестве интриг! Фитц туповат - это факт. Ну нет у него блестящего, живого ума Чейда! Интриги - не его поле. Он все буквально воспринимал. Где-то тут его кто-то солдафоном назвал - и правильно, он такой. Но тем не менее, Шут знал о Фитце гораздо больше, чем наоборот. Хотя...с другой стороны, во время ссоры Шут очень здорово ответил на вопрос Фитца. (Это глава "Ссора", со слов "Значит Шут - тоже роль?" и включая монолог, где Шут объясняет, что все - Шут, Голден, Янтарь - это все составляющие его личности, без которых никуда. Там же он ясно и спокойно ответил Фитцу, как он к нему относится). Что наводит на мысль о том, что Фитц не очень то и старался разобраться в Шуте и самое главное для него было, лишь бы его в постель не затащили и не обвиняли ни в чем таком=( хм-хм-хм...
нашла другой их разговор по этому же поводу, и он вполне "утешительный" - это в самом начале Золотого, где Шут еще говорит, что он уважает право Фитца скорбеть в одиночку? у меня просто книжку щас дергают=( Так, про ревность к НВ – это я нецитированно, у меня такое впечатление сложилось, признаю, вот что значит читать с временными разрывами. Сейчас перечитала, нашла, чего меня так смутило и что я там за ревность нашла=) конечно, неоднозначно все, но мвот мое виденье: помимо этого утешительного разговора, где Шут вроде даже, пусть и завуалированно, предлагает Фитцу разделить его горе, есть еще один разговор, который меня резанул. Цитирую: после разговора с Кетриккен, Фитц пришел к Голдену. – Кто-то освободил тебя от тяжкого груза – по крайней мере частично. – Кетриккен, - помолчав, сказал я. – Она была ближе к Ночному Волку, чем я думал. Она тоже скорбит о нем. – И я. – Иначе. Она скорбит о НВ, как я, из-за него самого. А ты… – [бла-бла].Мне больно, потому что больно тебе. – Слова всегда давались тебе легче, чем мне. – Да. Я рад, что кто-то сумел тебе помочь. Хотя и завидую Кетриккен. (!!!) Его слова показались мне бессмысленными. – Ты завидуешь ее горю. – Я завидую тому, что она смогла тебя утешить. [конец цитаты] Нет, ну вот как его последнюю фразу понять? В ней глупая, собственническая ревность, совсем неуместную для такого разговора. И возникает вопрос: если он сам так хотел утешить Фитца, почему не смог? В разговоре в начале книги он «благородно» предложил Фитцу выбор - как и всегда, впрочем. (как раз тот разговор, про который я выше спрашивала). Но зачем предлагать, если можешь сделать это сам, даже если другой человек сначала сопротивляется? Ведь согласиться с выбором другого - самый легкий способ, просто уйти от проблемы, предоставив человеку выкарабкиваться самому, прикрывшись благородством и уважением чужой воли. Но я считаю, что иногда надо стучаться и в закрытые двери. Ведь он претендует если уж не на роль второй половинки Фитца, то на его друга точно. А друзья на то и друзья, чтобы говорить горькую правду в лицо и получать оплеухи, пытаясь помочь. Если друг захочет спрыгнуть с крыши, мне что, надо сказать, что, мол, это твое решение, я его уважаю, давай прыгай, а я постою в сторонке? Я, конечно, признаю тот факт, что Шут все таки мужчина. И хотя он мог тоже попускать сопли, с утешением у них действительно туго. Да и Шут навязываться никогда не будет. Но все равно у меня, помимо всего остального, сложилось такое дикое впечатление, что он настолько считал Фитца только своим, что ревновал его к НВ, видя и чувствуя (сам так говорил, про связь), как сильна скорбь Фитца. Т.е. ему очень болезненно далось осознание того, что кто-то смог стать настолько близким Фитцу помимо него. Я уж молчу про подтекст фразы "Мне больно, потому что больно тебе". Я не претендую на истину в последней инстанции, это все - мои ощущения и понимания.)
Кстати, насчет возвращения Шута через 15 лет. Нашла точное место в Миссии Шута. Он вернулся "чтобы изменить течение времени и вывести мир на верный путь [бла-бла], мне потребудется твоя помощь"©. Хм. Ну, вообщем, признаю, что это, конечно же, очень уважительная причина припылить к Любимому и в очередной раз обречь его на муки и потери=))
-
-
10.05.2008 в 11:44Хз, короче
-
-
10.05.2008 в 13:42Да. Я рад, что кто-то сумел тебе помочь. Хотя и завидую Кетриккен. (!!!) Его слова показались мне бессмысленными. – Ты завидуешь ее горю. – Я завидую тому, что она смогла тебя утешить. Что я тут могу сказать, воозможно, эти слова и не следовало говорить, но это правда. я очень понимаю здесь Шута, сама побывала в подобной ситуации и не раз. Когда хочешь всем сердцем утешить дорогого человека, а кто-то другой находит нужные слова. Суровое ИМХО, здесь Фитц ведет себя немного по-детски, вроде того что," я так страдаю, ты себе даже представить не можешь как страдаю! Я страдаю больше тебя!" Но и Фитца, тоже понимаю - в Кетриккен он чувствует предрасположенность к Уиту, Шута же он понимает вообще с пятого на десятое. Так что да. Его тоже можно понять. И Шута можно. И обоим можно только посочувствовать, заметила, что о последней триллогии у меня впечатление осталось, будто они все время только ссорятся.
По поводу возвращения, тобы изменить течение времени и вывести мир на верный путь, это конечно красиво звучит и глобально - правда. Нотам имеет место быть конкретная ситуация с Дьютифулом.
Ну, а что очередной раз обречь его на муки и потери тут выбор у Шута плачевно небольшой - или обречь и удержать мир или не обречь и потерять все. Кроме того, Фитц очень хорошо умеет страдать и независимо от действий Шута.
-
-
10.05.2008 в 14:27Насчёт Изменяющего... Ну да, Ранд был поответственнее. ))) Но даже если б он просто плыл по течению, как Фитц, всё-равно бы оставался та'вереном.. Вот Мэт, к слову сказать, так и делал - он ведь ничего такого не хотел, но события сами его догоняли. Так же и Фитц. Это конечно, не делает ему чести, но Изменяющим от этого он быть не перестаёт.
-
-
10.05.2008 в 15:52Ну, не скажи, Мэт штучка та ещё. Проныра и ловкач. Даже его "по течению" ни в какое сравнение не идёт с Фитцем.
-
-
10.05.2008 в 17:12я помню, кто главгер)))
Так ты шо, эту траву читала? )))))))) Что-то в моей памяти этот факт не позадержался.. (см. подпись). )))
Мэт просто не истерил и не ныл. Он любил пиво, карты и баб. Всех, а не одну моль. )))) Вот сижу и думаю, как бы повёл себя Мэт, случись у него такой друг, как Шут... )))))))))
-
-
10.05.2008 в 17:22Вот сижу и думаю, как бы повёл себя Мэт, случись у него такой друг, как Шут... )))))))))
-
-
10.05.2008 в 17:37да ты чо! ты, мать, забыла, мы ещё с тобой...
Вот так вот я и торможу. ))) Забыла. ((((
-
-
10.05.2008 в 17:52Ну, да, Мэт из любопытства, из вечного жизнелюбия, со словами "в этой жизни надо попробовать всё!". Кста, а если его напоить хорошенько, он и сам бы дал
-
-
10.05.2008 в 20:27Но и Фитца, тоже понимаю - в Кетриккен он чувствует предрасположенность к Уиту, хм. Думаю, тут дело совсем не в Даре. Дело в самой Кетриккен, которая смогла найти слова и эмоции.
Шута же он понимает вообще с пятого на десятое. Но ведь сам Шут же понимает его намного лучше...Что ж он тогда...Эх, ладно=)
Так что да. Его тоже можно понять. И Шута можно. И обоим можно только посочувствовать, заметила, что о последней триллогии у меня впечатление осталось, будто они все время только ссорятся. точно. Как мне показалось, последняя трилогия намного более жизненна, реалистична, без флера фэнтези, а оттого более жестока, грустна и...какая-то не особо жизнеутверждающая. Я не о тотальном хеппи-энде и "жили они долго и счастливо и умерли в один день", но все же... Нет того очарования юности героев, нет искристого духа авантюры...Словно все герои - без исключения - выполняют нудную, непомерно тяжкую и болезненную работу под названием "жизнь и долг", и ничего светлого в этой работе нет. Вообщем, когда дочитала, закралась крамольная мыслишка, что я была бы не в претензии, если бы Хобб остановилась на "Кораблях". Не пришлось бы мне тогда оплакивать кончину Ночного Волка (не выдерживаю, когда что-то с животными случается), не рвали бы мне так душу отношения Фитца и Шута, не душило бы безысходностью их расставание...Как то так=((
-
-
10.05.2008 в 20:42Ну, да, Мэт из любопытства, из вечного жизнелюбия, со словами "в этой жизни надо попробовать всё!". Кста, а если его напоить хорошенько, он и сам бы дал
Ага-ага. Мэт крОсавчеГ. ))))
-
-
10.05.2008 в 21:28не совсем верно, но где-то так.
Помнишь упоминался какой-то белый Пророк, у которого Изменяющим была девочка, маленькая и хроменькая (убей Бог, не пойму, почему запомнилось) и приводилось не то типа сказание, не то типа басня про их отношения и приблизительно так "а если я скажу тебе, отринуть отца и мать, ты это сделаешь". В общем-то, Белые пророки не аццкие душки, как Шут, они да, скорее как Бледная Мымра
-
-
10.05.2008 в 22:56Я тоже не люблю, когда с животными что-то плохое случается, но вот смерти Ночного волка я, признаюсь, ждала - уж очень хотелось, чтобы Фитц попытался наконец жить собственными мозгами. Правда у него это все равно плохо получалось - привычки не было.
Хм, а мне показалось, что и первая трилогия жизнерадостностью не отличалась. Наверное это авторский знак Хобб.
-
-
11.05.2008 в 01:30Не, первые три книги мне все таки немного светлее показались...Хотя, может, это я сама была моложе и мой оптимиз еще не пожрал фатализм =))
Лина Инверс угу, помню, которая еще кроликов убивала на обед=) мда, бедный Шут, осечка у него вышла с любовью...А про Изменяющего...может он все таки отказаться исполнять предназначение?
-
-
11.05.2008 в 01:39-
-
11.05.2008 в 02:23-
-
11.05.2008 в 19:04-
-
11.05.2008 в 22:16