[Колибри-Я]

Название: Спокойной ночи
Автор: Kamilia12
Бета: Leomessi10
Фандом: Вселенная Элдерлингов
Пейринг: Лорд Голден/Лорел/Том Баджерлок/ Фитц Чивэл Видящий/Ночной Волк
Рейтинг: R
Жанр: Romance/Humor/POV
Размер: Мини
Статус: Закончен
События: Фик об оригинальных героях
Предупреждение: AU
Слоган: Мы - стая
Саммари: События «Миссии Шута», приезд в Гейлтон. Эпизод, который по мнению автора фика был целомудренно опущен Робин Хобб в книге.
Отказ: Все цитаты из книги Робин Хобб «Миссия Шута» принадлежат Робин Хобб. Все персонажи принадлежат Робин Хобб.
Выгоды не извлекаю, ни на что не претендую, взяла поиграть.
От автора: фанфик написан после шутливого обсуждения друзей по фандому того, что большинство фиков данного фандома сводится к пейрингу Фитц/Шут, и радуют любителей слэша, а гетный фанфик, например, Лорел/лорд Голден, NC-17 уже воспринимается как кинковый.
Придумалась история, которая могла бы оставить довольными всех, и в результате, и персонажи удовлетворены и Ночному Волку вечная слава.

ЧИТАТЬ

Когда я возвращался в наши комнаты, в замке царила тишина. Из-под двери виднелась тонкая полоска тусклого света. Я взялся за ручку, ожидая, что комната заперта, но, к моему удивлению, оказалось, что нет. Я внутренне собрался, осторожно толкнул дверь и замер на пороге, затаив дыхание.
Лорел накинула длинный темный плащ поверх ночной рубашки, распущенные волосы окутывали плечи, мягкой волной падая на спину. Лорд Голден был в вышитом халате, который он надел на ночную сорочку. Свет догорающего в камине огня отражался от золотых птичек, украшавших рукава и спину халата, и волос Лорел. Я успел заметить на руках лорда Голдена кружевные перчатки. Они стояли рядом, склонив друг к другу головы. Я, словно потрясенный ребенок, молча остановился на пороге и пытался понять, помешал ли я любовному объятию. Лорд Голден посмотрел на меня через плечо Лорел и знаком показал, чтобы я вошел и прикрыл дверь. Главная охотница повернулась ко мне, и в ее глазах я прочел удивление.
— Я думала, ты спишь в своей комнате, — прошептала она, а я попытался понять, разочарована ли она.
— Нет, я ходил на кухню, чтобы поесть, — объяснил я ей, ожидая, что она как-нибудь отреагирует на мои слова, но охотница молчала. Неожиданно мне захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. — Я ужасно устал, пожалуй, пойду-ка спать. Спокойной ночи.
Я направился в свою комнату, но меня остановил голос лорда Голдена.
— Том? Тебе удалось что-нибудь узнать?
— Кое-какие незначительные подробности из жизни слуг, — пожав плечами, ответил я. — Ничего полезного. — Я не знал, насколько свободно могу говорить в присутствии главной охотницы.
— Ну, похоже, Лорел повезло больше. — Лорд Голден повернулся к главной охотнице с таким видом, что любая женщина была бы польщена его вниманием.
Мы, все трое обменялись новостями, собранными за день. Лорел удалось выяснить, что принц Дьютифул совершенно точно находится в поместье. А так же, что мы, пожалуй, находимся под бдительным присмотром хозяев поместья.
— Брезинги выделили мне горничную, которая настояла на том, чтобы помочь мне улечься в постель. Пришлось дождаться, когда все уснут, и только тогда я смогла выскользнуть из комнаты, — заявила Лорел.
Что ж, это пожалуй объясняло, почему она пришла в покои лорда Голдена в столь пикантном одеянии. Но меня это почему-то не успокоило.
— Вряд ли мы добьемся успеха, если станем задавать прямые вопросы или попытаемся силой узнать правду. Королева хочет, чтобы Дьютифул вернулся ко двору без лишнего шума. И нам не следует забывать о ее желаниях. — Лорд Голден посмотрел на меня, как будто хотел удостовериться, что я все понял.
— Я постараюсь, — обреченно пообещала Лорел.
— Хорошо. А теперь давайте попробуем немного отдохнуть перед завтрашней охотой. Спокойной ночи, Том.
— Спокойной ночи, лорд Голден, главная охотница Лорел, — попрощался я.
Наступило неловкое молчание, и я не сразу сообразил, что жду ухода Лорел, чтобы закрыть за ней дверь. Я хотел рассказать Шуту про корзинку с едой и мертвого кролика. Но Лорел и лорд Голден явно дожидались, когда я отправлюсь восвояси. Главная охотница разглядывала гобелен, на котором не было изображено ровным счетом ничего интересного, а лорд Голден не сводил глаз с ее сверкающих в свете догорающего камина волос.
Я хотел было закрыть для них дверь изнутри, но потом решил, что это будет глупо. Если лорд Голден пожелает, он и сам справится.
— Спокойной ночи, — повторил я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал сонно и устало.
Взяв свечу, я отправился к себе и мягко прикрыл за собой дверь, разделявшую наши комнаты. Не раздеваясь я прилег на постель, заставляя себя не думать о том, что происходит за дверью. Я убеждал себя, что не испытываю зависти, только мое одиночество становилось острее, когда я думал о том, чем они там занимаются. Я решил, что веду себя как самый настоящий эгоист. Шут много лет был лишен человеческого тепла. Неужели он не имеет права на женскую ласку теперь, когда стал лордом Голденом?
Мне не спалось. Больше, чем хотелось бы, меня задевало то, что я рассчитывал на приятное путешествие в обществе Шута, во время которого мне не пришлось бы постоянно изображать из себя слугу, а присутствие Лорел сбило мои планы.
В добавок к этому Шут начал флиртовать с Лорел, и пришлось признать, что весьма привлекательная молодая женщина без колебаний предпочла общество лорда Голдена моему. О вкусах не спорят, но я и сам не отказался бы стать предметом ее выбора.
И вот они уже добрались до десерта, о котором мне приходится лишь мечтать, и облизываться, глотая слюнки. Вспоминались стройные в бриджах ноги Лорел, светлые пряди в каштановых волосах и властный чувственный рот.
Я помнил Шута тщедушным бесцветным подростком, и совершенно не подумал о том, что теперь он превратился в красивого мужчину, с весьма экзотической внешностью. Никто в Шести Герцогствах не станет спорить, что от одного взгляда на лорда Голдена женские сердца тают быстрее, чем мороженое в жаркий день.
Через распахнутое окно моей комнаты я послал зов, легкий, точно листок на ветру.
— Ночной Волк.
Разум волка коснулся моего, и мне стало легче. Я увидел дубовую рощу и почувствовал, как прохладный ветер ерошит его шерсть.
— Я здесь, мой маленький брат. — отозвался Ночной Волк и его слова прозвучали едва слышно, не громче легкого вздоха.
— Побудь со мной, — попросил я его. — Сейчас мне особенно одиноко.
Ночной Волк ощутил мою печаль и ревность, обиду и желание быть на месте Шута.
Покои лорда Голдена и комнатушку слуги разделяла лишь стена. И закрытая дверь. В мягком шепоте Шута звучали бархатные нотки, ответы Лорел вторили с нежностью, неожиданной для такой сильной женщины, впечатление которой она производила. Но эти двое явно не хотели быть услышанными. И тут меня взяла досада на то, как бесцеремонно любопытный Шут лез в мои секреты и не допускал в свои. Задавал сотни вопросов, вытягивая мои тайны, составлял целое из кусочков, и всегда знал обо мне всё, а сам, сообщив о себе самую малость, становился ещё большей загадкой.
— Мы чувствуем их вместе, — сообщил мне Ночной Волк.
Его ноздри шевельнулись: — Лишенный Запаха привел самку-охотницу. Она крепкая и молодая сука, такая принесет хороших щенков.
Наше единение с Ночным Волком давало о себе знать во множестве мелочей. Мое обоняние казалось более острым, и я приписывал это способности волка ловить запахи ветра. Я становился более чувствительным к присутствию людей вокруг меня, словно его сознание охраняло меня и делало острее мелкие ощущения, на которые иначе я бы не обратил внимания.
Я верил, что глубокое чувство родства со всем живым продлевает мои дни. Я сделал глубокий вдох и позволил Уиту наполнить свое сознание. Я сразу почувствовал Лорел не только как главную охотницу, но как сильную и здоровую самку.
Теперь я четче слышал их голоса. И я не удержался. Я не мог и не посмел бы сейчас дотянуться до Шута, но объединившись Уитом с волком, я вошел в поток Скилла и мы коснулись сознания Лорел. Все чувства Лорел сейчас были моими. Нашими, с Ночным волком.
— О, мой маленький брат, теперь ты понимаешь, что я чувствовал, когда ты закрывался от меня, находясь со своей самкой? — упрек Ночного Волка был справедливым.
Мне хватило лишь этого раза, чтобы понять. А замочная скважина, на уровне моих глаз, перед которой я устроился на коленях, подтверждала сегодняшние слова Шута, что «слышать — не то же самое, что увидеть». Теперь я видел своими глазами, но слышал и чувствовал за троих.
Лорд Голден оставался недоступен для моего Уита, как прежде был недоступен Шут. Я воспринимал его как нечто струящееся, но даже его тайна не казалась мне чужой. Казалось, моё осязание распространилось во все стороны, вступая в контакт с другими формами жизни. Весь мир мерцал разноцветными красками, и я был его частью. Как можно сожалеть о таком единении? Отказаться от столь утонченного восприятия?
В комнате царила ночь, если не считать тлеющих углей в камине да падающего через окно неровного огня горящих снаружи факелов. Лиц не было видно, одни силуэты, и только зрение Ночного Волка помогало разглядеть, как посеребренные ярким светом полной луны, золотые локоны джамелийского аристократа смешались с каштановыми прядями блестящих волос главной охотницы королевы.
Мы с Ночным Волком разделили радость Лорел, красивой женщины, отдающейся ласкам моего теперешнего господина, лорда Голдена, и друга детства, Шута.
Мы просто любуемся этой картиной, — пытался оправдаться я, не то перед собой, не то перед моим волком, но это не было лишь эстетическим наслаждением: тело откликалось на увиденное.
Нежность сменилась страстью, ненужный больше плащ Лорел оказался на полу, вскоре к нему присоединилась её ночная рубашка.
В ушах сменялись звуки: разомкнувшиеся от поцелуя губы, легкий вздох, новый поцелуй, неясный шепот, нетерпеливый стон.
Много раз я видел, как ловкие руки Шута вытворяли разные фокусы, знал, какими умными становились длинные пальцы, когда Белый кукольник вырезал чудные вещи по дереву, но и представить себе не мог, сколько удивительных местечек на женском теле могут найти узкие кисти рук джамелийского аристократа, затянутые в тончайшее кружево.
— Учись маленький брат, — усмехнулся Ночной Волк, — к каждой самке свой подход. Мне было чему поучиться: те пятнадцать лет, что мы не виделись, Шут времени не терял.
Вместе с Лорел, открыв глаза я увидел близко-близко ставшую узкой от расширившихся зрачков янтарную радужку его глаз. Ощутил мягкую шелковистость длинных локонов, отведенных её рукой от его лица. Вместе с Лорел пил его дыхание, отдававшее ягодным вином, наслаждался медовым вкусом его губ. Таких настойчивых и, неожиданно для меня, горячих. Вместе с Лорел, я чувствовал её желание, чтобы тот, кого она считала лордом Голденом, полностью проник в нее.
— Не могу больше, хочу, прямо сейчас, — призналась Лорел. Эта женщина не любит ходить вокруг да около — уже второй раз за день заметил я. Слова Лорел были мольбой и приказом, у меня самого пробежали мурашки по коже. Обострившимся нюхом волка я чувствовал запах соков, текущих из лона Лорел, а Ночной Волк восхитился, заскулив:
— Отличная сука. Она хочет случки.
Моя рука принялась развязывать ставшие тесными собственные штаны.
— На Внешних Островах говорят, что желание женщины — закон, — Шут легко поднял на руки Лорел, которая из главной охотницы королевы превратилась в легкую добычу джамелийского лорда, и совершенно об этом не жалела.
Большую часть комнаты занимала широкая кровать с пуховой периной и взбитыми подушками. Огромные букеты роз наполнили спальню чудесным ароматом, свечи из воска лесных пчел были потушены, но их необычный дымок ещё витал в воздухе.
Предвкушение предстоящего охватило нас:
— Это хорошо, мой маленький брат, — прорычал волк, и я разделил его удовольствие.
Ни я, ни моя правая рука, не считали нужным ему возразить. Не возражал никто. Лорд Голден тоже был согласен, позволяя рукам Лорел избавить его от одежды.
Шут не был бы Шутом, если бы обошлось без тайны. Казалось бы случайно оставленная у кровати расписная ширма для ванны, которой полагалось оберегать лорда Голдена от сквозняков во время омовения, предусмотрительно закрывала огромную кровать от проникавшего из окна света факелов на стенах поместья, даже свет полной луны не попадал на кровать.
Я слышал шелковый шелест упавшего халата, скольжение снимаемой рубашки, почувствовал их долгожданное объятие, когда между телами не остается ни малейшего пространства. Кожей Лорел, я осязал гладкую, почти женскую, нежность его кожи, ноздри щекотал запах розового масла, впитавшегося в нее после принятой днем ванны, мои руки и губы стали руками и губами Лорел, скользившими по самым сокровенным местам его тела, которое он никому не показывал. Разумеется, он не подозревал о том, что я незримо присутствую в их постели. Не контролируя себя, мы с Ночным Волком глубоко проникли в сознание Лорел, все чувства которой сводились сейчас к осязанию и слуху. Похоже, их это нисколько не беспокоило.
— Кто сверху? — я узнал прежний голос Шута. Довольный, теплый, с тягучей смешинкой.
Легкий смешок, голос Лорел.
— Теперь я... — Лорел устроилась наверху, — Эти волосы ужасно мешают.
Вместе с ней я ощутил ее нетерпение, пока пальцы скручивали волосы в узел на затылке.
Внутри и снаружи, каждой клеточкой тела Лорел, я осязал Шута, слышал как сбилось его дыхание и он прошептал что-то на непонятном мне языке. Только страх, что вырывающиеся у Лорел стоны сольются с моими, заставлял держать себя под контролем.
Мы с волком не видели, но чувствовали то замедление, то ускорение движения бедер Лорел и ощущали волны расходившегося по телу наслаждения.
— Она замечательная наездница, — заметил Ночной Волк.
Грудь у Лорел была высокой, талия тонкой. Плотная ткань ширмы позволяла разглядеть лишь силуэт, но и эта картина казалась зрелищем, достойным быть помещенным в золотую раму над кроватью любой спальни.
— Думай о Молли, или хотя бы о Старлинг, — ощущая себя изменником, почти приказал я себе, чувствуя приближение финала.
Память вернула меня в тот день, на маленький песчаный пляж, в уголке бухты Бакка: синее небо и золотое солнце, просвечивающее сквозь каскад развевающихся, отливающих рыжиной, волос Молли над моим лицом.
Там, на кровати, не думали ни о Молли, ни о Старлинг, ни о Шести Герцогствах, ни о Внешних Островах; Джамелия и далекий поселок на юге, где родился Шут, тоже были далеко, их было двое: друг с другом, друг в друге.
Но дело шло к концу, так считал и Ночной Волк, поскуливая, совершенно довольный, повалившийся на спину, в мягкую траву ночной дубравы.
Похоже, накрыло нас всех одновременно, потому, что моя мысль:
— Хорошо-то как, — была слишком уж громкой.
— Нам могло бы быть так же хорошо и раньше, если бы ты не жадничал, — заметил Ночной Волк. Он первый пришел в себя.
— Разве мы не стая? — я почти увидел улыбку в уголках его губ.
На кровати успокоили дыхание и зашептались.
— Был такой горячий, а теперь холодный — замерз?
— Окно открыто, свежо, — я снова услышал шелест халата лорда Голдена, и как он галантно предложил:
— Поискать твою рубашку?
— Моя одежда сдалась на милость победителя там, у камина, — хихикнула Лорел. Мне пора, — с сожалением заключила она.
— Побудь ещё, — я много раз слышал голос Шута, дурашливо изображавшего страсть, но никогда он не был таким по-настоящему чувственным, теплым: трудно было устоять перед его просьбой.
Однако Лорел не только казалась, она действительно была волевой женщиной.
— Мы не можем провалить миссию, если служанка проснется среди ночи и не застанет меня в постели.
— Иногда достаточно сказать часть правды, а люди додумают остальное. Можешь совершенно честно ей ответить, что была у меня и многозначительно улыбнуться. Или сделай вот такое лицо.
Глаза Лорел привыкли к темноте, и она смогла разглядеть нужное выражение лица, которое изобразил Шут. Я вспомнил забавные гримасы, которые мой друг строил в детстве, будучи шутом, и чуть не фыркнул в голос вместе с Лорел. Дав ей отсмеяться, лорд Голден пообещал:
— Моя репутация тебя оправдает, — без ложной скромности он добавил: — Тебя поймут, даже захотят оказаться на твоём месте, а если у кого-то останутся вопросы, остальное я беру на себя.
Я чувствовал колебание Лорел. Ей и самой не хотелось уходить. А вот мне пришлось: липкие руки просили отправиться за полотенцем, и я отключился от событий за дверью, теряя из сознания, что происходило дальше.
Ночной Волк, обернувшись хвостом, задремал на мягкой траве.
Я ощущал легкость в теле и никакой тяжести на душе. Я подумал, что мне полагалось бы постыдиться за своё подглядывание, за непрошенное проникновение в чужое сознание. Возможно я не был сейчас в полной мере человеком, и подобно своему волку считал, будто мы вместе разделили одну радость.
Я не буду укорять себя за это, — решил я, и мысленно произнес слова Ночного Волка «мы — стая». Зависть и ревность прошли, осталось лишь удовлетворение и покой.
Вот теперь, наконец-то, спокойной ночи. Я подумал, что мне, и в самом деле, неплохо было бы заснуть.
— Спи, маленький братец. Я слежу за нашей добычей, но вряд ли мы узнаем что-нибудь новое до рассвета, — пообещал мне проснувшийся от недолгого чуткого сна Ночной Волк.
Прохладный ночной ветерок убаюкивал меня, шелестя листвой.

@темы: фик, Сага о Видящих, "внеконкурс", "бонус"

Comments

[Глинтвейн]

Ой, фу-фу-фу, мерзкий гет! ))))))
Это было зачатие Ланта, да?
Фитц с Ночным Волком как две пиявки присосались ))))

[Колибри-Я]

Глинтвейн, вам, слэшерам не угодить, я так и знала
Это было зачатие Ланта, да?
Про Ланта мы многого не знаем...
Оно могло быть и в другой раз

Фитц с Ночным Волком как две пиявки присосались ))))

А ты все спрашивала, чего бы это Лант такой смугленький-чернявенький? Хорошо хоть, что не серенький и не с хвостом.

[Глинтвейн]

Колибри-Я, Хорошо хоть, что не серенький и не с хвостом.
Обожа, да вы- гетеры знаете толк в извращениях ))))

[Колибри-Я]

Глинтвейн, вот как-то так и вышло, что стремилась к натурализЬму, а попала в извращенки )))
вы - гетеры
Писала «гет», а стала «гетерой»
Таис Афинская мной бы гордилась)))

[Глинтвейн]

Гетеры vs. слешеры это вечно ))))

Ты очень ловко вплела в текст кусочечки из книги, я их узнавала, но в целом все очень похоже на правду которую мы с Фитцем не хотим замечать ))))

[Колибри-Я]

Глинтвейн, а что переживать, в итоге, Фитц не в обиде жеж.
При его тык сказать, мировоззрении, он все равно, на тот момент повествования, к пейрингу Фитц/Шут НЦ-17 все равно может быть готов только в воображении слэшеров)))

А вообще жеж это был и реверанс в твою сторону.
Если помнишь наш давний разговор, могло ли быть у Шута что-нить этакое с теми тремя женщинами, и при каких, собссно условиях.
Тогда я тебя уломала на словах, и ты согласилась, что они(женщины) должно быть были таки с ним счастливы.
Ну, вот, теперь, наглядный пример, в фике))

[Другой Вайс]

Извращенец тут только Фитц! Вот вам пожалуйста - уит- секс, потом будет скилл-секс. И все с Шутом!

[Глинтвейн]

Колибри-Я, я тоже к НЦе Шут/Фитц готова только в исполнении Хобб ))))
Пока меня устраивают и не физические контакты )))

[Колибри-Я]

Глинтвейн,

Пока...

Пока???


Другой Вайс, если ты про скилл-секс в момент

из Судьбы Шута

Кончики его пальцев безошибочно нашли свои собственные потускневшие серые отпечатки, оставленные на моей руке много лет назад. Его прикосновение было нежным, но острой стрелой пронзило мне сердце. Я дернулся, словно рыба, попавшаяся на крючок, а затем замер. Шут пронесся по моим венам, обжигающий, точно бренди, холодный, как лед. На одно ослепительное мгновение мы разделили физическое ощущение друг друга. Оно оказалось таким сильным, какого до сих пор мне испытывать не приходилось, более интимным, чем поцелуй, и глубже, чем удар ножа.
, тогда это

даже круче

Это ощущение выходило за пределы Скилла, оно не имело ничего общего ни с плотским наслаждением, ни с моей связью через Уит с Ночным Волком.
И инициатор, тут у нас Шут. Так, что они друг друга стоят)))

[Другой Вайс]

Глинтвейн, ну где справедливость?! Почему Фитцу можно, а Шуту ни-ни?

[Глинтвейн]

Другой Вайс, патамушта Фитц ничего о любви не говорил.
Колибри-Я, конечно пока. Как только Хобб напишет про физические, я ей поверю

[Другой Вайс]

Глинтвейн, ну он ничего не говорил о любви и к Джинне и к Старлинг. Однако...

[Глинтвейн]

Другой Вайс, согласна, развратник ))))

[Другой Вайс]

Глинтвейн, дадим такое же право Шуту!

[Колибри-Я]

Другой Вайс, поддерживаю

[Глинтвейн]

нет, я против, пусть блюдёт себя, хоть кто-то должен!

[Другой Вайс]

Глинтвейн, а как же женщины, что любили Шута? Им за что такой облом? Где твоя женская солидарность?

[Глинтвейн]

Где твоя женская солидарность?

что это?

кто у тебя на аватарке?

[Другой Вайс]

Глинтвейн,

кто у тебя на аватарке?

Нравится? Боуи. (Хотела написать: Это я. Поверила бы?)

[Глинтвейн]

Не поверила бы, пятого размера не видно. Боуи я тоже не признала, богатым будет )))))

[Другой Вайс]

Глинтвейн, тьфу на тебя, не дай Бог. А то, что есть я замаскировала. Янтарь научила.

[Глинтвейн]

А что, Янтарь тоже на Штирлица работала? )))

[Глинтвейн]

А что, Янтарь тоже на Штирлица работает? )))

[Другой Вайс]

Глинтвейн, она - наш лучший агент, непревзойденный вербовщик. (По секрету: Чейд тоже ею завербован).

[Другой Вайс]

Глинтвейн, а за отсутствие женской солидарности Эда накажет тебя таким же обломом.😆

[Глинтвейн]

Я старый больной человек, чего с меня взять ((

[Колибри-Я]

Глинтвейн, отмазка не принимается!
Для женской солидарности возраст и здоровье не имеют значения.


нет, я против, пусть блюдёт себя, хоть кто-то должен!
Это жестоко!

Всего-то и надо, что проявить немного сочувствия

[Глинтвейн]

значит быть мне мучеником за дело шутцев

[Другой Вайс]

Глинтвейн,

конечно пока. Как только Хобб напишет про физические, я ей поверю

А если Хобб вдруг напишет, что Шут любил не только Фитца. Поверишь ей?

[Глинтвейн]

Ей-то конечно поверю, но сильно сомневаюсь в том что она это напишет
Ты ведь тоже сомневаешься, правда?