Переводчик: Энни Уилкс
Оригинал: Such Is Love, автор Thursday_Next
Канон: Вселенная Элдерлингов, Сага о Шуте и Убийце
Размер: мини, 1804 слова
Пейринг: Шут/Фитц
Категория: слэш
Жанр: флафф, POV
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Фитц отправляется в путешествие, чтобы снова отыскать Шута.
Примечание 1: постканон
Примечание 2: текст был переведён для летней ФБ-2013.
Аудиоверсия:
Чтение, обработка: Тамаэ
Записано: 04.03.2014
Длительность: 00:12:13
Разрешение: Запрос переводчику был отправлен.
Disclaimer: не претендую, не извлекаю, мой только голос.
| Ты ведь хочешь любовную песню, не так ли? Нечто, не поддающееся течению времени, старше, чем рассыпавшиеся в прах горы, и свежее, чем зерно, проросшее в плодородной почве. Такова любовь. Робин Хобб, «Судьба Шута» |
Я устроился на корточках, рядом с поваленным стволом на просеке, что была местом наших встреч; я ждал её, ёжась от осеннего холода. Вскоре она появилась, и, подходя ближе, откинула капюшон серого шерстяного плаща. Она тепло улыбалась и крепко прижимала к себе плетёную корзину. Я опустил руку в карман своего плаща и сжал пальцы на камне, который держал там, чтобы вспомнить о принятом решении, не дать себе остаться. Потом я посмотрел на неё, и какая-то искра в её глазах погасла, сменяясь спокойным пониманием.
— Молли, — начал я, проклиная свой голос, который звучал неуверенно.
Она покачала головой.
— Я знала, — сказала она с тихим вздохом, — что тебя не хватит надолго. — Я открыл рот, чтобы попросить прощения, но она положила руку в перчатке на моё плечо. — Фитц, не нужно. Я знала.
Она откинула крышку корзинки, и воздух наполнился запахом свежевыпеченного тминного печенья. Мы позавтракали, сидя рядом. Мы могли бы упасть на влажную траву и заняться любовью, смеясь, словно беспечные подростки, несмотря на холод; мы делали так раньше, но не стали сейчас. Наше время уже прошло, и мы оба понимали это. На прощанье она ещё раз поцеловала меня, и я постарался не заметить слез в её глазах, как она старалась не замечать равнодушия в моих на протяжении нескольких последних лет.
Попрощаться с Неттл было тяжелее. Но понимая, что уже не нужен ей так, как раньше, я чувствовал горькую радость.
Другим я сказал, что хочу повидать мир. Кто-то поверил, другие — нет, и я не сомневался, что поползли слухи о чужеземных придворных интригах, магической угрозе и тайных приключениях. Молли единственная, кто действительно приблизился к пониманию истинной причины. Только влюблённый может увидеть, что сердце другого уже не с ним, что его тянет прочь, туда, где вторая половина души.
***
Чтобы пересечь моря, мне понадобилось несколько долгих месяцев. Иногда мне казалось, что я заблудился или сошёл с ума. Затерянный в гулком океане, в компании грубых матросов, я думал, что утратил свои способности; может, это были галлюцинации, навеянные Скиллом? Или я сам придумал волшебное существо, что умирает и живёт ради меня?
Любовь — это ведь тоже сумасшествие своего рода.
Матросы, которым я помогал в качестве уплаты за проезд, и другие пассажиры, с которыми я беседовал, не видели ничего странного в моём поведении — кроме обычного любопытства, что вызывают иностранцы, не похожие на них. И я действительно ни на кого не походил: королевская кровь, драконья кровь, Уит и Скилл — хотя я и скрывал по мере сил свои странности, знающих путешественников провести было нелегко.
Так или иначе, со временем я оказался в окружении людей, совершенно иных, но вместе с тем странно знакомых — гордых, нестареющих, носящих чешую — на влажных равнинах Дождевых Чащоб. Тут я почувствовал, что стал ближе к цели, и хотя уже сотни раз говорил себе, что обречён на неудачу, какая-то безымянная сила указывала направление, поддерживала надежду.
Я так и не узнал, кого ищу на самом деле. Мужчину со светлой кожей? С тёмной? Да и мужчину ли? Но, наконец, услышал о госте, старом друге, женщине, которая продает украшения: Янтарь. И сразу, только услышав имя, понял, что это он.
***
Я постучал в дубовую дверь маленькой хижины. Мои ноги гудели, но было практически невозможно поверить, что путешествие закончится здесь и сейчас. До этого момента я не позволял себе думать о том, что случится, если я ему не нужен. Теперь мне больше некуда было возвращаться. Я простился с Баккипом и Молли навсегда.
После долгого ожидания дверь со скрипом отворилась. Я не узнал того, кто стоял на пороге — загорелая кожа, тонкие губы, незнакомая одежда. И вдруг тихий шёпот подействовал, словно заклинание:
— Любимый!
Прямо на глазах незнакомые черты истаяли, и я снова увидел Шута. Он смотрел на меня в ответ удивлённо, даже испуганно. Во время своего паломничества я часто задавался вопросом, ждёт ли он меня, думает ли о моем возвращении. Он ведь всегда знал больше, чем другие. Но, похоже, сейчас я застал его врасплох.
Казалось, мы стояли так целую вечность, разделяемые порогом; из-за его спины виден был тёплый свет очага, мне пока недоступный. Я слишком устал, чтобы радоваться воссоединению, о котором столько мечтал.
— Позволишь?.. — спросил я наконец, потому что он всё стоял и стоял не шевелясь. — Я уже не так молод, чтобы подолгу мокнуть под дождём, старый друг.
Возможно, именно обращение «старый друг» так подействовало, но он вздрогнул и отступил назад, давая мне войти. Помещение было скромным, тут и там виднелись следы его теперешней личности — бусы и полоски кожи, одежда, развешенная для сушки, и бутылочки разной формы, но я устроился на предложенном стуле, почти не глядя по сторонам. Он по-прежнему не смотрел мне в глаза, и я начал чувствовать ростки разочарования. Неужели я приехал за этим? Неужели я ошибался всё время, думая, что нужен ему так же, как он нужен мне? Он предложил мне листовой чай, поставил чашку передо мной и сел за стол с другой стороны, и эту деревянную поверхность между нами, казалось, преодолеть сложнее, чем лиги бесконечного океана.
— Почему ты приехал? — спросил он голосом, хриплым от переполняющих эмоций, а может быть, от долгого молчания, я не знал.
— Я жил нормальной жизнью, — ответил я. Моё решение по-прежнему было единственно верным, и я намеревался отстаивать его в любом споре. К тому же, теперь я стал мудрее и надеялся, что смогу противопоставить что-то его вечным попыткам оттолкнуть меня ради моего же блага. — И я выбрал тебя.
— Но как ты меня нашёл? Связи больше нет. Я убрал её. — Длинные пальцы Шута нервно забарабанили по столу. Я редко видел его настолько взволнованным. Он не любил показывать другим свои слабости, не любил неожиданностей. Но всё же, мне всегда было позволено многое из того, что запрещалось другим.
— Есть другие связи кроме тех, что создаются при помощи Скилла, — сказал я ему. — Человеческие связи: семья, дружба. Или любовь. — Последнее слово прозвучало особенно гулко в наступившей тишине. Шут упрямо покачал головой. — Связь между нами всё ещё существует, — продолжал настаивать я. — Крепче Скилла, сильнее крови.
— Не может быть. — Он поднял голову, и его лицо казалось неестественно бледным. — Почему?
— Потому что у моей любви тоже нет пределов, — сказал я, возвращая ему собственные слова. Его плечи содрогнулись, и с губ сорвался громкий вздох. Хотя янтарные глаза ярко сверкали, в них не было слёз.
Я встал, оттолкнув стул, подошел к Шуту и заключил в объятия. Его руки оказались на моих плечах, и он спрятал лицо у меня на груди. Мы обнимали друг друга так отчаянно, что я начал бояться, как бы один из нас не задохнулся.
— Любимый, — прошептал я, оставляя лёгкие поцелуи на тонкой коже. Мои пальцы, грубые и неловкие, путались в его мягких волосах, и я проклинал пути судьбы и свои собственные нелепые решения, которые не давали нам почувствовать этого раньше. — Мы бы не потеряли столько времени... — вздохнул я, но он прижал свой тонкий палец к моим губам, запрещая говорить.
— Ты не был готов.
— Но теперь готов. Скорее, даже изголодался по тебе, — признался я, проводя губами вдоль скулы, целуя нежный изгиб шеи, неуклюже шаря в поисках застёжек на одежде, чтобы получить больше, прикоснуться кожей к коже. Но он оттолкнул меня.
— Погоди.
Я видел, что он весь дрожит.
— Ты не хочешь? — глухо спросил я, отступая назад и не в силах скрыть своего разочарования. — Но я думал…
— Как будто бы я не говорил раньше, что любовь — это не только плотское желание. — Он раздражённо хмурился, но я знал, что дело не в отсутствии желания, этого он не мог скрыть. Мои руки беспомощно опустились. Он подозревал, что я притворяюсь, или, получив желаемое, снова уеду? Такие мысли только сильнее меня злили. Не он ли оставил меня только потому, что я не мог отдать всего себя? В тот момент, когда я был готов отдать всё, что бы он только ни захотел?
— Любовь — это ещё и путешествие через океаны, чтобы тебя найти, — сердито ответил я. — Отказ от всего остального, потому что я люблю тебя. — Но горького разочарования было больше, чем злости. — Хотя ты оставил меня.
— Я уступил. Потому что ты не был моим, — объяснил он так мягко, что болезненное чувство в груди практически исчезло. Когда он накрыл мою руку своей, я снова почувствовал надежду.
— Я твой, чтобы это ни значило. — Я прикоснулся к его щеке, глядя прямо в глаза. — Твой, Любимый. Пределов нет.
Он моргнул, и я наконец увидел понимание в его глазах и радость, которая заставила уголки его губ приподняться в улыбке. И тогда расстояние между нами исчезло.
Наш последний поцелуй предсказывал расставание, разрывал связь между нами, заставлял чувствовать только печаль и незавершённость. Но когда мы потянулись друг к другу теперь, когда наши губы шептали слова любви, я знал, что этот поцелуй будет предзнаменованием начала, зарождения, обещания, которое наконец исполнилось.
Не имела значения эпоха, не важно было время, мужчина или женщина, человек или другой, обладает Скиллом или нет. Наша встреча стала кульминацией бессчетного количества вероятностей и сама рождала новые вероятности. Там, где его пальцы касались моей кожи, чувство питалось и росло. В нём я потерял и нашёл себя, свой дом, своё сердце. Мы были сейчас и будем вечно.
Такова любовь.